... тишина окутала Эдгара, её леденящее дыхание мурашками пробежало по коже, забираясь в расстёгнутый ворот пальто, сжала жёсткими, грубыми пальцами рёбра и дёрнула со всей дури, заставив его широко раскрыть рот и вдохнуть свежесть морозного утра. Он не помнил, как оказался здесь и никак не мог взять в толк, почему всё тело сковало оцепенение, почему руки и ноги перестали слушаться его, почему и откуда взялось это липкое, гадкое ощущение, что кто-то смотрит на него.
- Кто есть ты? - то ли прошипела, то ли прошептала Тишина. - Кто есть ты, и зачем тебе дана жизнь, мальчик?
Пустота осколком зеркала заколола в глазу, одинокая слезинка стекла по его щеке, но мальчик даже не пошевелился, лишь беспомощно заморгал, глядя в пустоту. И пустота посмотрела в него, а тишина елейным голосом повторила:
- Кто есть ты? И почему у его смерти будут твои глаза?
В этот момент он вспомнил всё: раздирающую боль и костры, люди в плащах и масках чумных-докторов, свой сорванный крик, рассекающий ночь, раскалывающий её на мириады осколков; найденных мальчиков с лицами стариков, познавших и радость полёта и глубину падения, испытавших самое большое удовольствие в жизни и потерявших решительно всё; в его голове мгновенно сложились и разнящиеся показания одних, и страх в глазах других, и фигура мужчины, прикованного к стене, с торчащими из лопаток окровавленными костями, его дикий, нечеловеческий вой и эти чёрные-чёрные перья вокруг...
И мальчик закричал.

... тишина окутала Эдгара, её леденящее дыхание мурашками пробежало по коже, забираясь в расстёгнутый ворот пальто, сжала жёсткими, грубыми пальцами рёбра и дёрнула со всей дури, заставив его широко раскрыть рот и вдохнуть свежесть морозного утра. Он не помнил, как оказался здесь и никак не мог взять в толк, почему всё тело сковало оцепенение, почему руки и ноги перестали слушаться его, почему и откуда взялось это липкое, гадкое ощущение, что кто-то смотрит на него.
- Кто есть ты? - то ли прошипела, то ли прошептала Тишина. - Кто есть ты, и зачем тебе дана жизнь, мальчик?
Пустота осколком зеркала заколола в глазу, одинокая слезинка стекла по его щеке, но мальчик даже не пошевелился, лишь беспомощно заморгал, глядя в пустоту. И пустота посмотрела в него, а тишина елейным голосом повторила:
- Кто есть ты? И почему у его смерти будут твои глаза?
В этот момент он вспомнил всё: раздирающую боль и костры, люди в плащах и масках чумных-докторов, свой сорванный крик, рассекающий ночь, раскалывающий её на мириады осколков; найденных мальчиков с лицами стариков, познавших и радость полёта и глубину падения, испытавших самое большое удовольствие в жизни и потерявших решительно всё; в его голове мгновенно сложились и разнящиеся показания одних, и страх в глазах других, и фигура мужчины, прикованного к стене, с торчащими из лопаток окровавленными костями, его дикий, нечеловеческий вой и эти чёрные-чёрные перья вокруг...
И мальчик закричал.